"Что ты сделал? Кровь брата твоего вопиет ко Мне от земли. За это ты будешь проклят и будешь скитаться по земле"
Город. Тусклый, не видящий лучика солнца, пыльный Город. Да. Так и есть. На домах - не высоких, всего в два-три этажа, будто повисла огромная паутина, которая, словно пелена закрыла глаза людям; которая, как хамелеон сливается с окружающим миром, не давая увидеть Город.
В этом Городе всё настолько миниатюрное и хрупкое, что кажется, будто малейший шорох - и он просто расспется, как карточная колода.
Но шорохов нет в этом Городе. Здесь нет ничего, что могло бы потревожить это Сонное Царство. Даже Морские ветра не дуют в эту сторону. Зефир не играет с тюлями и шторами в открытых окнах. Да и окна здесь закрыты.
Маленький Город находится на берегу Моря. Но чайки не прилетают на этот берег.
Но, как бы ни был мал этот Город, там существует Метро. На ветке всего две станции - Вечность и Лето. И расстояние между этими станциями ровно двадцать лет.
Поэтому люди не выходят из домов, не садятся в уютные, но уже скрипучие поезда. На них мало кто ездит. И поэтому люди из всего двух районов Города почти не знают друг друга - это как два ОТДЕЛЬНЫХ Города, находящихся в одном Целом.
Поэтому в этом городе не принято ходить в Гости, или созваниваться. Есть телефоны - нет друзей. Есть семьи - нет любви. И только пыльные, обтекаемые столы и стулья, красивые, прозрачные сервизы, "праздничные", стоят в комнатах - "праздничных", в которых собирается лишь Семья.
Понятие Семья в этом Городе тоже относительное. Нет того чувства единства, нет той красоты, нет души, нет счастья.
Есть тело, есть второе. Из союза двух тел появляется третье такое же никчёмное тело. А потом это тело убежит, построит свой серый, паутинный домик, и будет жить под одной крышей, с таким же как она, рождённым кем-то бесчувственным, голым телом.
И нет в этих телах жил, нет и крови.
На телах нет одежды. Она не нужна тоу, у кого нет стыда.
В лицах нет улыбок, нету счастья,
На них нет света Божества.
И живут так люди, безвозмездно, каря самих себя, от серости бытия. И никто им не поможет, никто не видет Город, никто не слышет плача, ведь Тела не плачут. А значит, всё продолжается. Законченность, кольцо.
В этом Городе всё настолько миниатюрное и хрупкое, что кажется, будто малейший шорох - и он просто расспется, как карточная колода.
Но шорохов нет в этом Городе. Здесь нет ничего, что могло бы потревожить это Сонное Царство. Даже Морские ветра не дуют в эту сторону. Зефир не играет с тюлями и шторами в открытых окнах. Да и окна здесь закрыты.
Маленький Город находится на берегу Моря. Но чайки не прилетают на этот берег.
Но, как бы ни был мал этот Город, там существует Метро. На ветке всего две станции - Вечность и Лето. И расстояние между этими станциями ровно двадцать лет.
Поэтому люди не выходят из домов, не садятся в уютные, но уже скрипучие поезда. На них мало кто ездит. И поэтому люди из всего двух районов Города почти не знают друг друга - это как два ОТДЕЛЬНЫХ Города, находящихся в одном Целом.
Поэтому в этом городе не принято ходить в Гости, или созваниваться. Есть телефоны - нет друзей. Есть семьи - нет любви. И только пыльные, обтекаемые столы и стулья, красивые, прозрачные сервизы, "праздничные", стоят в комнатах - "праздничных", в которых собирается лишь Семья.
Понятие Семья в этом Городе тоже относительное. Нет того чувства единства, нет той красоты, нет души, нет счастья.
Есть тело, есть второе. Из союза двух тел появляется третье такое же никчёмное тело. А потом это тело убежит, построит свой серый, паутинный домик, и будет жить под одной крышей, с таким же как она, рождённым кем-то бесчувственным, голым телом.
И нет в этих телах жил, нет и крови.
На телах нет одежды. Она не нужна тоу, у кого нет стыда.
В лицах нет улыбок, нету счастья,
На них нет света Божества.
И живут так люди, безвозмездно, каря самих себя, от серости бытия. И никто им не поможет, никто не видет Город, никто не слышет плача, ведь Тела не плачут. А значит, всё продолжается. Законченность, кольцо.